Карлес Пучдемон поставил себя в крайне сложное положение. Мадрид – после того, как Барселона, вопреки его воле, все же провела референдум о независимости – ни за что не пойдет на компромисс. Сам же каталонский лидер не может сдать назад, не потеряв окончательно лица. Как пишет испанская пресса, подвесив ситуацию с отделением, Пучдемон ударил по тормозам, оказавшись на краю пропасти.
Карлес Пучдемон поставил себя в крайне сложное положение. Мадрид – после того, как Барселона, вопреки его воле, все же провела референдум о независимости – ни за что не пойдет на компромисс. Сам же каталонский лидер не может "сдать назад", не потеряв окончательно лица. Как пишет испанская пресса, подвесив ситуацию с отделением, Пучдемон "ударил по тормозам", оказавшись на краю пропасти.
"Смешать, но не взбалтывать". Декларация о
независимости Каталонии подписана – но хода ей не дают. Радикальные сторонники
отделения от Испании смотрят на Пучдемона с удивлением: зачем был тогда весь
этот шум вокруг референдума, сражения с полицией, разбитые головы жителей
Барселоны?
Ситуация, на первый взгляд, патовая. Ясно, что Мадрид на
попятную не пойдет и итоги референдума не признает. В свою очередь, Карлес
Пучдемон и его блок "Вместе за "Да" – после многолетней борьбы
за отделение родной Каталонии и ее логического завершения, референдума – вдруг "завис".
Понять президента женералитата можно: испанские власти показали, какими мерами
они готовы продемонстрировать свое несогласие с каталонским свободолюбием. А
вот Пучдемон оказался к этому не готов. В его понятиях о демократии обнаружился
существенный пробел. А именно – в той части, где описаны силовые методы
насаждения самого прогрессивного политического устройства.
Едва ли каталонский президент надеялся договориться с
Мадридом. Видимо, расчет был на позицию ЕС: в Барселоне надеялись, что Брюссель
вспомнит о таких мелочах, как право наций на самоопределение и, в конце концов,
каталонцев поддержит. Но оказалось, что рассчитали не совсем верно.
В Брюсселе каталонской выходкой, без преувеличения,
напуганы. Как будто мало ему англичан с их брекзитом было. Речь идет о
существовании ЕС, пример Лондона ведь многих вдохновил. А тут еще счастье подвалило, первая ласточка
европейского "сепаратизма". И перед мысленным взором еврочиновников
уже встает картина самой настоящей "феодальной раздробленности" – ведь
желающих странного в каждой европейской стране хватает.
В той же Испании, кроме Каталонии, те же баски десятилетиями
воду мутят. Да и Кастилия не прочь обособиться. Из Бельгии Фламандия все
норовит сбежать к голландцам, а Валлония к французам. От маленькой Дании
норовят сбежать Фареры. Италия – в случае, если "процесс пойдет", просто
распадется на много маленьких государств, которые сохранят исторические названия
провинций. Во главе движения – Пьемонт, Ломбардия и Лигурия. От Норвегии хочет отделиться Лапландия, а от
Польши – Верхняя Силезия.
Но самое главное – Балканы. С исторической точки зрения то
время, когда еще существовало такое государство, как единая Югославия – не далее,
чем вчерашний день. И неприятные, мягко говоря, ощущения от ее распада еще
свежи в Хорватии, Словении, Македонии, Черногории, Боснии и Герцеговине,
Сербии. Ну а косовский прецедент и вовсе навевает еврочиновникам ночные
кошмары. Им, понятно, приходится раз за разом повторять, что Косово – это,
якобы, "особый случай". Но на самом-то деле они понимают, какую мину
замедленного действия сами себе подложили в 2008 году.
По поводу "уникальности" косовского сценария
Москва неоднократно предупреждала Брюссель. Косово – то самое место в перекопанном
огороде, где нерадивый хозяин забыл грабли. Вот сейчас он на них и наступил. В
результате ЕС все больше напоминает раскрутившуюся карусель, с которой один за
другим начинают разлетаться пассажиры. Великобритания вылетела целиком. Другим может
повезти меньше – в процессе разорвет на кусочки. Как бы не пришлось Европе в
итоге перерисовывать свои карты по шаблонам 18 века.
Существует, конечно, и более оптимистичный взгляд на
ситуацию. К примеру, депутат Госдумы Дмитрий Новиков считает, что Карлес
Пучдемон "подвесил" ситуацию и пошел на переговоры с Мадридом, чтобы
выиграть время. Ему надо проанализировать экономические последствия отделения
автономии. Хотя, наверное, думать об этом надо было до того, как поднимать
народ на референдум.